«Это наш отраслевой «Оскар», — говорят в Росатоме, и церемония награждения победителей соответствовала значимости конкурса — она проходила в Малом театре. Поздравлял лауреатов генеральный директор корпорации Алексей Лихачев, прибыл на мероприятие и небезызвестный Сергей Кириенко.


Кирилл Раскач увлеченно рассказывает о своей работе


Малый театр


Вручение наград Росатома

— На целый день знаменитый театр был отдан Росатому. Мы побывали за кулисами, и посмотрели, как там все устроено. Там заблудиться можно, — смеется Кирилл Раскач. Сразу видно, человек обладает главным свойством ученого — любопытством.
— Впервые в Малом театре? — интересуюсь.
— Я больше бываю в Большом, — раскрывает свои симпатии к опере собеседник. — А в Малом до этого в последний раз был еще студентом, когда учился в ИАТЭ.
— К корпоративному «Оскару», которого вы получили, прилагалось ли какое-то материальное вознаграждение?
— Нет. Это награда исключительно морального свойства. И самое важное для меня, что во время награждения в присутствии лучших, достойнейших специалистов отрасли, руководства корпорации прозвучало название нашего института. Это престижно, почетно для нашего научного коллектива.

Экономика и безопасность

Кирилл Раскач — один из самых молодых докторов наук в ФЭИ. Ему 41 год, а диссертацию защитил два года назад. Стать доктором до 40 лет — это серьезный показатель. Плюс к этому — призовое место в отраслевом конкурсе. За какие заслуги? Что он сделал такого хорошего? А его работа касается всех и каждого — он обеспечивает безопасность реакторов.
Со стороны работа Кирилла Раскача выглядит самым обыденным образом — человек часами сидит за компьютером. И вроде бы ничего интересного. Но это только на первый, непосвященный взгляд. Раскач с коллегами создает коды — сложные научные компьютерные программы. По сути, он физик, математик и программист в одном лице. А что это за коды?

— Ядерные реакторы — потенциально опасные объекты, — объясняет Раскач. — Мы с коллегами занимаемся обоснованием их безопасности. Экономика и безопасность — два краеугольных камня атомной энергетики. Именно эти факторы определяют, нужна ли какая-то конкретная ядерная установка. Если она невероятно экономичная, но далеко не безопасная, разумеется, нет. Наши коды позволяют просчитать, как поведет себя реактор при различных проектных и запроектных авариях. Это очень серьезная работа. Наши коды, например, использовались для обеспечения безопасности реактора БН-800, эксплуатация которого началась на Белоярской АЭС. Нам необходимо ответить на вопрос — произойдет ли выброс, нештатная ситуация? Будет ли разрушение конструкции? Благодаря нашим выводам принимались и принимаются дополнительные меры безопасности.

— А сейчас над чем работаете?

— Сейчас реактор БН-800 работает частично на урановом топливе, но в ближайшие несколько лет по плану его будут переводить на плутониевое топливо. Использование плутониевого топлива позволяет решать ряд новых задач: утилизировать плутоний, накопленный за предшествующие годы в энергетических реакторах, а также замкнуть топливный цикл. Плутониевое топливо — это другая физика активной зоны реактора. Мы создаем коды нового поколения, которые на новом уровне точности обеспечат безопасность эксплуатации реактора БН-800 в будущем. Кроме того, работаем над обеспечением безопасности реактора БН-1200 и других перспективных установок.